The Thursday Book: подборка "холодного солнца"

Лето осталось позади, до вьюг и метелей еще несколько месяцев. Именно сейчас мне передали тег #читаем осенью.

Получилась подборка “холодного солнца”:  книги об ошибках и волевых решениях, вдумчивые и ироничные, одни – с налетом романтики, другие – цинизма. Вам какой сюжет ближе? Не мучайтесь выбором, сохраните их все.

1. Шелк by Alessandro Baricco

Только три варианта: всегда, сейчас и никогда.

Я бы сравнила книгу с морем, когда стоит полный штиль. Она совершенно самодостаточная, спокойная и грациозно плавная как по сюжетным перипетиям, так и языком повествования, хоть и противоречивая.

Роман на извечную тему выбора, когда на одной чаше весов когда-то любимая жена, а на второй – другая, тайная восточная гейша. Выбор, которого и нет у героя. Потому что перестать замечать хорошее и принимать все как должное очень просто, почти как сознательно вылить недопитый чай на костер любви и делать вид, что «это не я, а если и я, то случайно, а чай был вкусный, да…и что ты ко мне пристала вообще?». Затушить костер, конечно, сразу не получится, но это вопрос времени, вот только всегда ли оно того стоит?

В штиль как-то даже неловко тревожить водную гладь, не говоря уже о том, чтобы окунаться в море с головой с разбегу – точно так же сложно объяснить, чем книга нравится, но что-то щемящее в ней есть.

2. Бойня №5 by Kurt Vonnegut

Дальше будет лучше? Хочется, чтобы так и было.

Читать – как будто плыть на спине в яркий солнечный день. Соленая вода отлично держит на плаву, но приходится крепко зажмуриться. В какой-то мере по этой истории пробираешься тоже наощупь, как слепой. По мере привыкания, когда более-менее держишь баланс и открываешь глаза – оказывается, что солнце не такое уж яркое и вполне успело спрятаться за тучу. Так и с этой книгой – на первый взгляд все это множество линий сюжета никак не пересекаются.

Неудивительно, потому как Билли Пилигрим не только бороздит просторы временных пространств, его еще и как-то похитили тральфамадорцы, летающие на блюдце. Этой книге, помимо интересной стилистики текста, присущ в полной мере антивоенный гуманистический посыл. Герою суждено не только пройти ужасы войны, но и потерпеть крушение собственной жизни. Такие дела. Реальные события переплетаются с вымышленными, что вносит немного смеха для нас, не прошедших тягостного пути Билли; для него мы тоже немного инопланетны, как и он для нас.

3. Она и он by Marc Levy

Два поезда движутся навстречу друг другу. Новое прочтение математической задачи.

В рамках Флэшмоба 2017 мне удалось вдохновенно вытворить заявку с просьбой посоветовать книги «с атмосферой Парижа». 

Ок, право портить себе жизнь романтическими книгами – неотъемлемое право каждого, а любители подобных историй явно оценят эту книгу. Роман очень даже органичен в своем жанре, и в нем нет чего-то отталкивающего: тут вам и Монмартр, и уличные художники, и террасы кафе, а еще есть Сеул (сюжетная линия с Южной Кореей способствует разнообразию событий), и, конечно же, дружба, притяжение и бесконечные, но преодолимые сложности.

Ах да, это своеобразное продолжение истории «Между небом и землей», но, как по мне, вполне себе отдельно стоящее произведение со «старыми героями». Ну, не такими уж старыми. На самом деле, Он и Она – восхитительная парочка, которая ведет на удивление содержательные диалоги (иногда). Абсолютно в духе «встретились два одиночества», а подозревать о хорошей концовке начинаешь уже с Ее реплики о том, что Он (главный герой, который писатель) не имеет права написать плохой финал.

В одном из эпизодов главная героиня регистрируется на сайте знакомств и, заполняя профиль, хочет указать всевозможные добродетели как ей присущие, но тут возникает окошко с ошибкой, мол «выберите что-то одно». Если бы мне пришлось выбрать что-то одно, чего ради роман стоит прочтения, то я бы выбрала настроение, которое можно описать «с меня довольно», ибо этого момента по-своему в разное время достигли герои книги. И поступили мудро: рискнули разрушить системы и ограничения, даже если это приведет к ошибке, а ведь такой Прорыв может внести жизненности. Просто потому что иначе можно себя удушить, ведь «…огорчения лишают покоя, но настоящая беда – это когда жизнь превращается в пустыню».

P.S. Дорогой Марк Леви, напишите и про пустыню тоже как-нибудь, но чтобы с атмосферой Парижа :)

4. Циники by Anatoly Mariengof

Напускной цинизм и категоричность.

В романе слово «циник» не упоминается ни разу, но становится ясно, что пережить революционные 1918 -1924 годы, не будучи им, – невозможно. По настроению эта вещь особенная, она походит на море перед штормом. Сначала ничего не намекает на непогоду и тревожные мысли героев, хаотично возникающие то тут, то там, воспринимаются как первые гребешки волн – вроде как предвестники шторма, но они так немногочисленны, внезапны и отдалены от наблюдателя, что на них никто не обращает внимания. Затем главные герои Владимир и Ольга совершают подлости со скучающим видом страница за страницей – тут уже явно ощущается ветер с моря, а он, как известно, к перемене погоды. Но пока читаешь и стараешься вникнуть, тоже не особо отдаешь себе отчет в том, что сама Ольга – это дополнительная сюжетная линия, как вспомогательная основной. Она для рефлексивного и суетливого Владимира как якорь, дабы страдать и метаться, пока ценность мира ускользает.

Это не книга, а изысканная тоска; никто никого не любит совершенно, даже сами себе герои не нужны, и эта безысходность схожа с волной, способной подбросить, окатить и пнуть зазевавшегося на надувном матрасе туриста. Как и во всякий шторм, когда к берегу прибивает водоросли, ракушки и прочее – в книге во всей неприглядности сталкиваешься со всеми пороками и недостатками, при чем в запредельном количестве. Хотя море и выбрасывает на берег все «лишнее», к утру точно так же забирает все назад. Когда заканчиваешь читать, тоже как будто немного очищаешь душу от всего пагубного.

5. Нетерпение сердца by Stefan Zweig

Книга на разрыв аорты

Думала ли я, что когда-нибудь в жизни буду реветь над книгой? В голос, а потом влеплю ей оценку «не понравилось»?

Нет, не думала, ведь Цвейг превзошел самого себя. На каком-то субъективном уровне восприятия я ненавижу этот роман, как бы категорично не звучало. И даже могу отчетливо сформулировать, за что именно - за то, как мастерски написано. Такой вот дуализм и парадокс. Читаешь и понимаешь, что это книга на разрыв аорты, ведь тебе больно, потому что … правда.

Под «правдой» я подразумеваю не трусость и слабость Гофмиллера, мудрость доктора Кондора или то, что жалость с любовью общего ничего не имеют. Очень точно психологически описано «пограничное состояние» Эдит.

Если взять и просто отбросить избалованность этого ребенка, в котором отец души не чает, то перед нами именно тот случай, когда у тебя нет сил бороться вообще – так все осточертело, что вместо спасательной шлюпки ты выбираешь идти на дно, празднично так, с оркестром вместе, отпустив штурвал. В такие моменты, если вовремя не среагировать, отключается все правильное и хорошее (совесть и благоразумие, например), зато накрывает такой волной жалости к себе, что мама не горюй.

Проще всего пойти на поводу у этого чувства. Сложнее тихонько поумирать и пережить, и смириться с тем, что к горлу будет подкатывать ком, когда будешь читать об Эдит.

Каждый может потеряться и упустить из виду, что кому-то рядом может быть так же плохо или еще хуже, но вы под одной толщей воды, так что давай, греби к берегу и выбирайся из болота экзистенциального кризиса или, другими словами, не будь как Эдит.

На самом деле люди сложнее любых, пусть даже самых изощренных схем.